Приглушённый гул подземки был единственным звуком, нарушавшим вечернюю тишину полупустого вагона. Юлия прислонилась лбом к прохладному стеклу, наблюдая, как в темноте за окном мелькают одинокие огни. День выдался долгим, и даже привычный комфорт плотных чёрных колготок теперь казался ей назойливым и утомительным.

Внезапный щелчок, едва различимый под колёсный грохот, заставил её вздрогнуть. Она машинально повернулась на звук.
— Простите за беспокойство, не подскажете, который час? — раздался спокойный мужской голос справа.
Мужчина в тёмном пальто сидел напротив. Одежда его была простой, но взгляд… Взгляд был необычным — тёмные, пронзительные глаза, которые, казалось, видели её насквозь.
— Семь… семь сорок, — с некоторой задержкой ответила Юлия, чувствуя необъяснимую неловкость.
— Благодарю, — он улыбнулся, и его улыбка показалась ей странно завораживающей. — У вас, кстати, очень изящные ноги.
Девушка смутилась, но отвести взгляд не смогла. Его слова звучали мягко, но с непререкаемой уверенностью.
— Колготки… такие плотные… наверняка приятны на ощупь, — продолжил он, и его пальцы слегка сомкнулись в воздухе, будто ощупывая невидимую поверхность.

Юлия почувствовала лёгкое головокружение. Звуки метро отдалились, превратившись в ровный гул. Она не заметила, как её собственная рука бессознательно опустилась на бедро, повторяя воображаемое движение.
— Вам это нравится, не так ли? — его голос прозвучал глубже, словно доносясь изнутри. — Просто расслабьтесь… и слушайте…
Окружающий мир потерял чёткость. Всё её внимание теперь было приковано к его глазам и плавному, бархатному голосу, который согревал изнутри.
— Представьте, как ткань нежно обволакивает вашу кожу… как она мягко шуршит при движении… — каждое его слово ложилось на сознание тягучими, мёдовыми каплями.
Юлия кивнула, её воля таяла с каждой секундой. Дыхание стало глубже, а пальцы инстинктивно сжали скользкую ткань на ноге.
— Умничка… — прошептал он, и её сердце учащённо забилось.

Объявление о станции прозвучало где-то очень далеко. Единственной реальностью теперь были его слова и приятная, сковывающая тяжесть во всём теле.
Юлия смутно ощутила, что незнакомец пересел ближе. Теперь он сидел рядом, его нога почти касалась её. Тёплое дыхание ласкало щёку, а голос по-прежнему окутывал её, словно тёплое одеяло.
— Далеко едете? — спросил он, наклонившись.
Она попыталась ответить, но мысли путались.
— Я… домой… — выдавила она, с трудом управляя языком.
— Домой… — он повторил, и это слово вдруг показалось ей пустым и бессмысленным. — А как вас зовут?
— Юлия… — ответила она автоматически, и тут же в глубине сознания мелькнула тревога: «Зачем я это сказала?»
— Юлия… — он протянул её имя, словно наслаждаясь его звучанием. — Прекрасное имя.

Его рука медленно скользнула по сиденью, не дотрагиваясь до неё, но она ощутила это движение — будто невидимая энергия связала его пальцы с её телом.
— Сколько вам лет, Юлия? — его голос стал ещё тише, ещё глубже, проникая прямо в сознание.
— Двадцать… четыре… — проговорила она с усилием.
— Прекрасный возраст… — в его глазах вспыхнул огонёк. — Вы, наверное, очень устали сегодня?
Она молча кивнула.
— Я понимаю… — в его голосе прозвучала фальшивая нота участия. — Вам хочется просто отпустить все мысли. Позволить кому-то другому взять на себя ответственность… Позаботиться о вас.

Её веки задрожали. Где-то в глубине души шевельнулся протест, но его слова уже текли мутным потоком, смывая последние островки сопротивления.
— На какой вы станции выходите, Юлия? — спросил он, и его губы оказались так близко к уху, что она почувствовала тёплое дуновение.
— Ле…нинский проспект… — прошептала она.
— А-а… — он сделал паузу, будто обдумывая что-то. — Но ведь вам не обязательно выходить именно там, верно?
Она замерла.
— Вы могли бы… проехать свою станцию. Остаться со мной. Продолжить нашу… беседу… — его рука наконец коснулась её колена — лёгкое, почти невесомое прикосновение, от которого по коже побежали мурашки.

Юлия глубже вдохнула. Голова была пустой, тело — послушным и вялым.
— Вы хотите остаться, не так ли? — прошептал он, и это прозвучало как утверждение.
Её губы сами разомкнулись для ответа…

Вагон плавно раскачивался, усыпляя и без того расслабленную волю Юлии. В тёмном стекле окна отражалось её расплывчатое отражение — девушка с полузакрытыми глазами, чьи пальцы всё ещё сжимали складки ткани на бедре. Рядом сидел он — Андрей.
— Вы так легко поддаётесь внушению, Юлия… — его голос звучал тепло, почти нежно, но сквозь эту нежность явственно проступала власть. — Мне это нравится.
Она молча кивнула.
— Расскажите мне о себе… чем занимаетесь? — он медленно провёл указательным пальцем по её ладони, и она вздрогнула.
— Я… работаю бухгалтером… — ответила она, и собственный голос показался ей чужим и далёким.
— Ответственная работа, — он усмехнулся. — Должно быть, устаёте от бесконечных отчётов?
— Да… — прошептала она.
— А дома вас кто-то ждёт? — его пальцы слегка сжали её запястье, и она почувствовала, как учащённо забилось сердце.
— Нет… я одна… — выдавила она.
— Одна… — он повторил, и в его глазах что-то вспыхнуло. — Значит, никто не хватится, если вы… немного задержитесь?
Юлия промолчала. Её сознание плыло по течению, цепляясь за его слова, как за якорь.
— Вы хотите продолжить? — он наклонился ближе, и его дыхание коснулось её кожи.
Она снова кивнула.
— Тогда скажите… «Я хочу остаться с тобой, Андрей»… — прошептал он, почти касаясь губами её уха.
Юлия замерла. Где-то в глубине души шевельнулся страх, но его голос тут же успокоил его:
— Не бойтесь… просто доверьтесь мне…
И она доверилась.
— Я… хочу остаться с тобой, Андрей… — прошептала она.
Он улыбнулся.
— Умничка…
Где-то вдали щёлкнули двери — кто-то вышел. Вагон опустел ещё больше.
Теперь они остались одни.

Он поднялся, и его тень накрыла её с головой. В полумраке вагона его глаза казались бездонными, а голос приобрёл металлический оттенок.
— Встань.
Юлия подчинилась без колебаний, будто её тело управлялось невидимыми нитями. Колени слегка подрагивали, но не от страха — от странного, щемящего предвкушения.
Андрей медленно расстегнул ширинку, не отрывая от неё взгляда.
— Ты сделаешь это лучше, чем кто-либо, — произнёс он, и это прозвучало как окончательный приговор.
Она опустилась перед ним на колени, чувствуя, как плотная ткань колготок натягивается на бёдрах.
— Глубже.
Его пальцы вплелись в её волосы, направляя каждый её жест. За окном замелькали огни тоннеля, отсчитывая секунды. До следующей станции оставалось две минуты.

Губы Юлии двигались с почти механической точностью — быстрые, влажные, идеально выверенные. Её язык скользил по напряжённой плоти, а пальцы впивались в его бёдра, не позволяя отстраниться.
— Быстрее… — прошипел Андрей, крепче сжимая её волосы.
Она ускорилась, чувствуя, как её собственное тело зажигается от этого — от полного подчинения, от его безраздельной власти.
Но поезд уже замедлял ход.
— Чёрт… — он резко отстранил её.
Юлия ахнула, на её губах блестела слюна. Взгляд был мутным, опьянённым гипнозом и собственным желанием.
— Ты не успела, — прошептал он, прижимаясь губами к её уху. — Но это не твоя вина.
Она слабо кивнула, грудь тяжело вздымалась.
— Самое важное для тебя сейчас — чтобы я кончил тебе в рот. Понимаешь?
— Да… — её голос дрожал.
— Ты должна это почувствовать. Ты заслуживаешь это.
Он усадил её обратно на сиденье. Его рука легла на колено, пальцы впились в тонкую ткань колготок.
Двери вагона открылись. На платформе никого не было.
— Следующая станция — твой последний шанс, — он повернулся к ней, и его глаза вспыхнули тёмным огнём. — Ты не подведешь меня снова?
Она покачала головой.
— Нет… я… я сделаю всё правильно…
— Умничка.
Поезд тронулся.

Вагон снова набрал скорость. Юлия вновь опустилась перед ним на колени, её пальцы нервно скользнули по бёдрам, ощущая под ладонями шершавую ткань.
— Ты хочешь этого, — прошептал он, не спрашивая, а констатируя. Его пальцы вплелись в её волосы. — Ты сгоришь от этого.
Она кивнула, уже чувствуя, как тело отзывается на его голос — низ живота сжало горячей волной, между ног предательски заныло.
— Когда я кончу, ты тоже сорвёшься, — он провёл большим пальцем по её нижней губе. — Это приказ.
Её губы сомкнулись вокруг него с новой силой, движения стали ещё более жадными. Он откинул голову, наблюдая, как её щёки втягиваются, как кончик языка играет с наиболее чувствительными местами.
— Да… вот так… — его дыхание участилось.
Юлия чувствовала, как её собственное тело заводится от каждого его стона. Бёдра непроизвольно сжались — ей невыносимо хотелось тереться, но его голос пригвоздил её к месту:
— Только так. Только от моего удовольствия.
Она застонала, и он резко дёрнул её за волосы:
— Сейчас.
Первый тёплый толчок заполнил её рот. Одновременно взорвалось и её тело — волна накатила внезапно, сокрушительно, заставив спину выгнуться дугой.
— Глотай.
Она послушалась. Каждый глоток закреплял её в этом состоянии — где нет мыслей, только его вкус, его команды, его власть.
Когда она, обессиленная, отстранилась, капля спермы выкатилась из уголка рта.
Андрей стёр её большим пальцем, затем засунул палец ей обратно в рот.
— Чисто.
Поезд замедлялся. Подходила её станция.
— Теперь ты помнишь, что твоё удовольствие принадлежит мне?
Её взгляд был красноречивее любых слов.

Он ловко застегнул ширинку, одной рукой поддерживая Юлию под локоть — её ноги подкашивались, но он не позволил ей упасть.
— Приведи себя в порядок, — прошептал он, проводя большим пальцем по её влажному подбородку.
Она автоматически провела языком по губам, всё ещё ощущая его вкус. Глаза были стеклянными, дыхание — сбивчивым.
В вагон вошли люди — пара студентов, пожилая женщина с сумками. Никто не удостоил их взглядом.
Андрей притянул Юлию к себе, его пальцы вцепились в её подбородок.
— Ты бесподобна вот так, — прошептал он, прежде чем прижать свои губы к её.
Поцелуй был влажным, доминирующим — он вновь напомнил ей, кому принадлежит её рот. Его язык вторгся без спроса, заставив её слабо застонать.
— Ты кончила просто от моего члена во рту, — он оторвался, чтобы прошептать это прямо в её губы. — Какая же ты распутная девочка.
Она покраснела, но не отстранилась.
Его рука опустилась на её колено, сжимая ткань колготок.
— Я хочу увидеть, как ты трогаешь себя сегодня вечером… вспоминая это.
Двери закрылись. Поезд тронулся.

Поезд замедлил ход, подкатывая к платформе. Андрей провёл ладонью по щеке Юлии, его пальцы слегка впились в её кожу.
— Завтра на работу? — спросил он, но интонация звучала как приказ.
Она медленно моргнула, мысли всё ещё вязкие, будто пропитанные густым сиропом.
— Д-да… к девяти… — прошептала она, но его палец легонько прижал её губы.
— Нет.
Один слог. Одно слово. Приказ.
— Ты останешься у меня. До утра.
Юлия почувствовала, как её живот сжался — не от страха, а от странного, щемящего возбуждения.
— Но… мои вещи… — попыталась она возразить, но голос звучал слишком неуверенно.
— Тебе ничего не нужно.
Он встал, потянув её за собой. Двери вагона открылись.
— Ты хочешь это.
И самое ужасное было в том, что она действительно хотела.

Тёплый вечерний воздух окутал их, как только они вышли из метро. Улица была полупустынной. Фонари отбрасывали длинные тени, а свет от витрин мягко скользил по силуэту Юлии, подчёркивая каждый изгиб.
Андрей не отпускал её руку, но теперь его пальцы изучали её — скользили по запястью, ощупывали тонкие косточки.
— На тебе слишком много одежды, — произнёс он, и его голос звучал почти задумчиво.
Его взгляд раздевал её медленно, детально:
— Плотные чёрные колготки, обтягивающие каждую линию ног.
— Юбка-карандаш, сковывающая движения, но так соблазнительно подчёркивающая бёдра.
— Лёгкий топик, сквозь который угадывались очертания бюстгальтера.
Юлия чувствовала, как её кожа горит под этим взглядом.
— Я… — она попыталась что-то сказать, но он перебил, притянув её ближе:
— Молчи.
Его пальцы впились в её талию, заставив вздрогнуть.
— Ты понравилась мне в метро. Но теперь… — он наклонился к её уху, — я хочу увидеть всё.
Они подходили к подъезду.

Лифт был старым, с потрескавшимся зеркалом. Андрей ввёл её внутрь, и как только двери закрылись, его пальцы сжали её запястье.
— Смотри, — он приподнял её подбородок, заставляя уставиться на табло.
Красные цифры мигали: 3… 4… 5…
— Каждая цифра — это шаг глубже.
Его голос растворялся в ритме подсчёта:
— Три… Твои мысли пустеют.
— Четыре… Ты забываешь, зачем пришла.
— Пять… Ты хочешь только меня.
Юлия слабо кивнула, её зрачки расширились, дыхание стало медленным.

Его квартира оказалась просторной, с мягким светом ламп, но в воздухе висело напряжение — будто каждый предмет здесь был частью ловушки. Он закрыл дверь. Повернулся к ней.
— Разденься.
Не приказ. Констатация.
Её пальцы задрожали, но тело слушалось: Юбка соскользнула на пол с шёпотом ткани. Топик упал следом, обнажив кожу, покрытую мурашками. Колготки сползли медленно, будто нехотя, обнажая дрожащие бёдра. Осталось только бельё.
— Всё, — прошипел он.
И она подчинилась.

Широкая кровать поглотила её тело. Юлия лежала на спине, кожа мурашками отзываясь на прохладный воздух комнаты. Её грудь тяжело вздымалась.
Андрей стоял у кровати, его пальцы медленно скользили по напряжённому члену.
— Ты не кончишь… пока я не разрешу, — его голос был низким, металлическим.
Она кивнула, уже чувствуя, как её тело перестраивается под его команды.
— Каждый раз, когда я позволяю тебе… ты будешь взрываться сильнее.
Его ладонь сжалась жестче.
— И ты захлебнёшься собственными соками.
Он вошёл в неё одним резким толчком.
Юлия вскрикнула, её ноги сжали его бёдра, но он схватил её за запястья, пригвоздив к матрасу.
— Жди.
Движения его бёдер были медленными, мучительными.
— Скоро…
Она завыла, её тело сводило от напряжения, но…
— Сейчас.
И её разорвало.
Сквирт хлестнул по его животу, её спину выгнуло дугой.
Он усмехнулся.
— Это только начало.